На выставке "Гала Сальвадор Дали. Своя комната в Пуболе"
В Национальном музей искусства Каталонии (MNAC) проходит выставка "Гала Сальвадор Дали. Своя комната в Пуболе". Ветхость предметов не позволяет сделать выставку передвижной, и все желающие узнать решение сюрреалистической загадки должны отправиться в Барселону. Экспонаты – личные вещи Гала, картины Дали, кинохроники, фотографии, книги – предоставили американский музей Патрика и Беатрис Хаггерти, Центр Помпиду, Баварские государственные собрания картин, мюнхенская Пинакотека современности, Музей нового и современного искусства Тренто и Роверето, питерский Музей Дали, мадридские Фонд Тиссена-Борнемиса и Центр искусств королевы Софии и другие коллекции.
Куратор экспозиции – автор множества исследований о Гала, профессор Мадридского университета Комплутенсе, обладательница золотой медали за заслуги в изучении изящных искусств Эстрелья де Диего Отеро.
Эстрелья утверждает, что Гала, даже несмотря на самоуничижительные заявления, – не муза (вдохновительница) и не жена (бытовая опора), обращает внимание на тонкость стиля писем Гала к Элюару, на диалоги с поэтами и художниками, на собственные идеи, сюрреалистические тексты и рисунки Гала, на равноправное соавторство, которое Элюар и Дали неустанно подчеркивали. Исследовательница высказывает предположение, что некоторые части "Дневника одного гения" Сальвадора Дали сочинила Гала. Рукопись "Дневника", тексты Гала о сюрреализме, фотохроника подготовки выставок представлены барселонской публике.
Вдохновившись исследованиями и идеями Эстрельи де Диего, еще одна испанская писательница, Моника Згустова, подготовила к открытию выставки книгу "Нарушительница границ. Интимный потрет Гала Дали" (La intrusa: retrato intimo de Gala Dali). Згустова считает, что Гала жила по собственным законам, круша традиционные общественные нормы, – чтобы обрести свое место в жизни, обществе, искусстве, истории.
Интересно, что и Диего и Згустова знают русский и могут читать любимые книги Гала, а также документы, связанные с Гала, в подлиннике. На выставке в MNAC есть сочинения Блока, Григоровича, Гоголя, Пушкина, книги Муратова о Сезанне и об Италии, рассказы Алексея Толстого, "Челкаш" Горького, стихи и проза Маяковского, дневник Достоевского, русское издание книги "Пол и характер" Вейнигнера, "О Пушкине" и "У самого моря" Ахматовой, пражская "Антология русской поэзии 20-го столетия", проза Марины Цветаевой, воспоминания Анастасии Цветаевой.
Книга Анастасии раскрыта на странице с дарственной надписью "Дорогой моей Галечке, как тебя звала Марина, подруге отрочества – книгу о нашей юной и давней Москве с нежной любовью Ася Цветаева в год моего 80-летия, 6 декабря 1974". Раннего стихотворения Марины Цветаевой, посвященной Гале Дьяконовой, – "Мама в саду" – нет.
В Испании выставки редко сопровождаются русским переводом, даже когда это необходимо. Например, жиронская ретроспектива работ художницы Ольги Сахаровой шла без всяких попыток осмыслить значимость российской культуры для становления личности художницы.
"Воспоминания" Анастасии Цветаевой с дарственной надписью, экспонат выставки
На выставке "Гала Сальвадор Дали. Своя комната в Пуболе" есть русские сопроводительные таблички, поясняющие смысл каждой части экспозиции: "Собственный дом в Пуболе", "Воображая свою комнату", "Воспоминания о России", "Денди" (про желание Гала выглядеть элегантно и необычно, про ее соучастие в создании одежды), "Гала Элюар", "Друзья поэта", "Гала Дали: совместное авторство", "Автопортреты и автобиография". Каталог на русском существует только в электронной версии.
Благодаря выставке Гала превратится из "невидимой женщины" в "видимую женщину"
Если мы посмотрим на выставку о Гала с традиционного ракурса, личности художницы мы вообще не увидим. Работы мужчин – Поля Элюара, Сальвадора Дали, Макса Эрнста, Пабло Пикассо, Ман Рэя, Сесила Битона, Луиса Бунюэля, Брассая, Рене Шара, Рене Кревеля – создают автобиографию Елены Дьяконовой. Возможна ли выставка о Гала без упоминаний о мужчинах? Что, если через несколько десятилетий общество будет интересоваться женщинами в жизни Гала и у нас появятся истории о бабушке, матери, дочери, свекрови, о подругах и вдохновительницах Елены, если мы узнаем, из каких женских биографий она черпала ролевые модели и правила жизни?
С точки зрения Эстрельи де Диего, Елена Дьяконова была художницей. Переодеваясь в карнавальных близнецов, сливаясь в творческом союзе, утрачивая собственную личность, уничтожая собственное лицо на фотографиях, представая перед зрителем в качестве пассивной и жадной музы, вечно определяемой через мужские биографии, Гала управляла собственным художественным проектом и сознательно конструировала собственный образ. Директор Фонда "Гала – Сальвадор Дали" Монтсе Агер считает, что благодаря выставке Гала превратится наконец из "невидимой женщины" в "видимую женщину" (намек на книгу La femme visible de Salvador Dali, для обложки которой взята часть фотопортрета Гала работы Ман Рея).
Молодая Елена Дьяконова, 1911 год, работа А. Steiker из коллекции Emmanuel Boussard Library, London
Сведения о том, что происходило с Дьяконовой до эмиграции, истории о ее оставшихся в России родственниках пока разрозненны и редко (особенно казанский период) подтверждаются документальными свидетельствами. Есть экзальтированные воспоминания товарки по Московской женской гимназии Брюхоненко – Аси Цветаевой, есть документы Департамента полиции о матери Елены Дьяконовой, томской революционерке Антонине Петровне Деулиной, есть личная переписка. Но даже факт рождения Гала в Казани или в другом населенном пункте пока невозможно подтвердить документально. Получается, мы ничего не знаем о начале жизни женщины, определившей развитие мировой культуры: где-то родилась, где-то выросла, что-то думала, почему-то поступала именно так.
Работы проекта "Гала Сальвадор Дали" наполнены размышлениями о войне, гибели, разрушении
Считается, что Гала не интересовалась политикой. Но Дьяконова последовательно покидает и Россию, и Испанию как раз в то время, когда эти страны проваливаются в исторические ямы. Работы проекта "Гала Сальвадор Дали" наполнены размышлениями о войне, гибели, разрушении. В представленном на выставке черновике письма 1945 года к Дмитрию Ивановичу Гомбергу мы читаем: "…Бедная бедная мама даже конца этой войны не увидела. Папа родной, мои письма <из США> доходят до тебя в три месяца, так же как и твои идут сюда три месяца. За это время я писала тебе четыре раза и … пока что лишь одно письмо дошло, самое короткое. Вот почему … только чтобы написать тебе несколько ласковых слов и сказать тебе, что я жива-здорова..."
Письмо к Дмитрию Ильичу Гомбергу из коллекции Fundació Gala-Salvador Dalí, Figueres
Французский дневник Гала, переведенный и отредактированный Игнасио Видал-Фольчем, был в 2011 году издан Galaxia Gutenberg под названием La vida secreta. Diario inédito и открыл читателям литературный талант Гала, ее самоотреченность и эмоциональную хрупкость. Существовал также и русский дневник.
Первый муж Гала, Поль Элюар, был убежденным коммунистом. Жизнь Гала без Элюара стала очень далека от коммунистических идей. В период сотрудничества с Дали информационные поводы, связанные с творческой парой, генерировались случайным образом: Дали поддержал Франко или носит каталонский черно-красный колпак барретину, Дали одобряет казни, которые устраивают франкисты, или рисует лицо убитого поэта Лорки на каждой картине, Дали объявил себя анархистом или стал ревностным католиком, Дали поздравил Чаушеску с возможностью использовать скипетр или заигрывает с испанскими аристократами, Дали влюблен в Гала или встречается с фотомоделями…
Шаманские пляски дуэта Гала – Сальвадор перед журналистами вызывали дождь, денежный дождь. Каждое парадоксальное заявление, особенно политическое, повышало стоимость картин – все гении странные, следовательно, Дали гений. В мире нет никого более странного, чем Дали, иметь его работы всё престижнее.
И тем не менее, Эстрелья де Диего решительно отрицает меркантильность, одержимость деньгами как основной мотив творческой и продюсерской деятельности Гала. Гала покидает богатого мужа, известного французского поэта, оставляет дочь Сесиль на попечении свекрови и начинает новую жизнь в Испании – с никому не известным каталонским художником.
Несколько лет Гала живет вместе с Дали в нищете, poco а poco выстраивает миф, благодаря которому тандем Гала – Дали приобретает свободу творчества и свободу от репрессий. Многие пробовали подражать великим трикстерам, желали "делать то, что другим не позволено". Однако для гения трансгрессивность является не самоцелью, но методом.
Гала воздвигала замки славы для любого человека
Во многих книжках про Дали можно прочесть, что Гала разглядела в нем будущего великого художника. Гала воздвигала замки славы для любого человека с такой легкостью, словно пластический материал не играл никакой роли. Встретился бы ей не Элюар, а другой француз – и этот другой ходил бы в лавровом венке по Парижу, а вместо Дали какой-нибудь другой малоизвестный каталонец мог бы теперь почивать в красностенном замке, украшенном булочками и яйцами. В чьем-то другом живописном спектакле Гала прекрасно сыграла бы роли Венеры, Богоматери, Галатеи, Леды, Сфинкса, Вечной женственности, Градивы, дочери, матери, девственницы, святой, блудницы, спасительницы, эфеба, мирового равновесия, мирового зла, волшебного зеркала, тени.
Гала и Дали в Порт-Льигате, 1930 год, фотография из коллекции Fundació Gala-Salvador Dalí, Figueres
Приобретение замка Пуболь и работа над его "пустыми" интерьерами требовалась для воссоздания личных границ женщины и художницы. Запрет для Дали на посещение Пуболя без письменного разрешения Гала выглядит весьма закономерным, если знать про абьюзерские отношения этой пары – полеты Гала с лестницы, избиения тростью, сломанные ребра, зависимость от психоактивных веществ, сексопатологию. Моника Згустова прямо называет Гала жертвой мачизма.
Гала уходит из тени Элюара, а потом – из тени Дали, ищет путь для творческой самореализации. Она делает работу за потомков и создает себе прижизненный музей, женский музей. Имя Гала первым наносится на картину. Но пока мы не надели фиолетовые очки, мы не могли заметить всего этого. Почему бы вместо вопроса "Что останется от Гала, если убрать все упоминания о Дали?", не задать такой: "Что останется от Дали, если убрать все упоминания о Гала?"