оригинальный текст, который, к сожалению, превратился коллаж на Радио Свобода
Часть 1. Мировой опыт

Основательница Ассоциации женщин-судей Испании Люсия Авилес

Фемицид — это гендерно мотивированные убийства женщин и девочек. Основательница Ассоциации женщин-судей Испании Люсия Авилес утверждает, что в мире нет ни одного государства, в котором бы была решена проблема фемицида.
Сам термин появился в 1801 году в книге британца Джона Корри для обозначения совращения девственницы женатым мужчиной. Затем «фемицид» периодически возникал во время некоторых судебных процессов, упоминался в радикальных текстах, особенно после убийства сестёр Мирабаль. Повсеместную известность термин получил в последние 50 лет.

Американская феминистка Диана Рассел (80) продолжает вести борьбу за права женщин. В мае прошлого года она выпустила книгу против порнографии, одного из методов деперсонализации, овеществления женщин, нормализации гендерного насилия.

С 4 по 8 марта 1976 года в Брюсселе проводился Международный Трибунал по Преступлениям в отношении Женщин. Участвовало более двух тысяч женщин из сорока стран, зачитывались свидетельские показания жертв дискриминации. Организаторы — Диана Рассел и Николь Ван Ден Вен, выпустили книгу, содержащую материалы съезда. Они высказывали идеи, которые кажутся свежими и сейчас — о глобальных преступлениях мужчин в отношении женщин во время войн, о угнетении женщин вообще и лесбиянок в частности. Именно Диана Рассел политизировала термин «фемицид» и добилась фундаментальных правовых перемен во множестве стран. В 1992 году она приняла участие в издании сборника «Фемицид: политика убийства женщин».
Цунами новейшего антифемицидного движения пришло из Латинской Америки, принесло с собой девиз девиз «Ni una mujer menos, ni una muerte más» («Ни одной женщиной меньше, ни одной смерти больше») и хэштег-заклинание #niunamenos. Вот один из актуальных гимнов движения, созданный героиней проекта BBC #100Women (2017), аргентинской звездой лесби-реггетона Chocolate Remix.

За словами «Ni una menos» — целая история. В 1993-м году мужчины из мексиканского города Сьюдад-Хуарес начали с особой жестокостью убивать женщин. С 1993 по 2001 год было более 370 жертв, к 2012 году – более 700. Все убитые были молоды, происходили из бедных семей, работали в макиладора, сборных цехах-потогонках, открывшихся на границе США и Мексики после принятия Североамериканского соглашения о свободной торговле. Представления о том, что место женщины — дома, а также конкуренция за рабочие места стали формальными поводами для фемицида. Позже убийствами занялись работорговцы-сутенеры и изготовители садистской порнографии. Как минимум 9% убийств происходили при участии крупного наркокартеля, базировавшегося в городе. Из-за издевательств над трупами 77% тел было невозможно опознать, справедливости для жертв не существовало, насильникам не грозило никакого наказания. Тысячи женщин пропадали без вести. Полиция создавала препятствия для розыска преступников. Правозащитниц убивали, уродовали трупы. Жителей города подвергали пыткам. Адвокатам стреляли в головы прямо в полицейских машинах.
Ситуация получила международную известность, состоялись суды и в 2009 году государство Мексика было признано виновным в неспособности защитить своих гражданок. Межамериканский суд по правам человека обязал провести новое расследование, создать национальный мемориал, выплатить компенсации семьям жертв и принять меры для прекращения убийств.

Marcela Lagarde

Феминистки играли в этом политическом процессе против фемицида главную роль. В 1997 году мексиканская феминистская исследовательница Марсела Лагард прочитала работы Дианы Рассел и написала собственный текст о гендерной идентичности и правах человека. Упомянутая в работе концепция фемицида, включающая не только сам факт убийства, но совокупность процессов, приводящих к смерти, захватила идейный испаноязычный мир. Одна за одной стали выходить книги исследовательниц фемицида из Коста-Рики, Мексики, Аргентины, Доминиканы, Панамы, Никарагуа, Гватемалы. В 2005 году Марсела Лагард лично встретилась с Дианой Рассел и перевела её книгу на испанский. При этом возник параллельный термин «феминицид». Феминицид по Лагард — понятие, которое учитывает политическое бездействие властей во время гендерных убийств. Рассел считала, что уточнение только добавит путанницы в и без того трудную для понимания патриархального обывателя тему.
Еще одна исследовательница, Джулия Моннарез, автор текста «Культура феминицида в Сьюдад-Хуарес, 1993-1999», посчитала нужным втянуть в понятие феминицида всю цепь актов насилия, приводящую к смерти женщин — абьюз, побои, оскорбления, пытки, изнасилования, проституцию, домогательства, жестокое обращение с детьми, убийство новорожденных, калечащие операции на половых органах, домашнее насилие, политику, приводящую к смерти женщин при попустительстве государства. Фокус внимания гражданского общества окончательно и бесповоротно переводился на бездействие государства. Латиноамериканский антрополог Рита Сегато высказала идею, что фемицид — проявление гетеронормативности, требующей от мужчин постоянно демонстрировать обществу способность к доминированию в битве за «мужественный» статус.
В 2000 году гватемальские исследователи начали разделять при подсчетах «мужские» и «женские» убийства — и стало очевидно, что в стране свирепствует настоящая эпидемия фемицида. Избиения, изнасилования, убийства десятков тысяч женщин совершались с невероятной жестокостью. Тереза Перамато Мартин в одном из своих текстов 2012 года сообщала о пяти тысячах гватемалок, убитых за последнее десятилетие. Правительство советовало женщинам по вечерам сидеть дома, избегать «провоцирующей» одежды. В 2008 году был, наконец, принят Закон против фемицида и других форм насилия над женщинами, в трущобах стало спокойнее. Фемицидом в этом документе была названа «насильственная смерть женщины, вызванная неравными властными отношениями между мужчинами и женщинами, при осуществлении гендерной власти в отношении женщин».

Мексиканская поэтесса и активистка Сусанна Чавес

Мексиканская поэтесса и журналистка Сусанна Чавес добавила известные ранее слова «Ни одной женщиной меньше, ни одной смертью больше» в свой поэтический текст. 6 января 2011 года Сусанна была убита и это стало каплей, опрокинувшей чашу женского терпения. Строчка из стихотворения стала всемирным символом борьбы против насилия над женщинами.
Миллионы женщин латино-американок и испанок написали на транспарантах «Ni una menos», начали объединятся во всемирное движение, изучать структуру фемицида, издавать книги, просвещать угнетенных и синхронно выходить на улицы, требуя у правительств своих стран соблюдения прав женщин.
В 2016 году аргентинские ученые Julián Petrulevicius и Pedro Gutiérrez отреагировали на перемены в обществе и назвали ископаемую стрекозу, найденную в провинции Ла Риоха Tupacsala niunamenos Слово Tupacsala составлено из имен борцов с колониализмом Túpac Amaru II и Milagro Amalia Ángela Sala, борцов с колониализмом. А про niunamenos вы всё уже знаете.
Cтрекоза Tupacsala niunamenos, найденная в провинции Ла Риоха

Аргентинская феминистка Наталия Мадерна переделала известную абьюзерскую песню «Despacito», так появился еще один гимн против мачизма:
https://www.youtube.com/watch?v=dNe23z088SY

В 2015 году Колубия в 2015 последовала за 16-ю Латиноамериканскими странами, ужесточившими наказание за фемицид — насильнику теперь угрожало от 250 до 500 месяцев тюремного заключения. Новый закон был назван в честь Розы Эльвиры Чели, изнасилованной и убитой мужчиной в парке Боготы в мае 2012 года. Муж Чели был осужден на 48 лет. К моменту принятия закона в первые два месяца года в Колумбии было убито 126 женщин, большинство из них — молодые девушки.
Вот хроника радикализации законодательства о насилии над женщинами или появления законов о фемициде: Чили (2010), Мексика (2011), Аргентина (2012), Боливия (2013), Венесуэла (2014), Перу (2015 — 2016), Парагвай (2016), Бразилия (2017). Срок, который получают убийцы-мизогины в Парагвае, Уругвае и Боливии достигает 30 лет, в Сальвадоре и Мексике — 20-50 лет. В Парагвае, кроме того, есть Министерство по делам женщин. Конечно, большие вопросы вызывает жизнеспособность принятых законов, но мы присутствуем при рождении новой юридической парадигмы и не стоит ждать волшебных перемен немедленно. Если гражданские общества Латинской Америки продолжат свою работу, результаты появятся.

Общеевропейская коалиция по борьбе с фемицидом работает со статистикой 20 стран. В США, Канаде и странах Латинской Америки имеются многочисленные организации, изучающие и искореняющие фемицид. Законы о насилии над женщинами, принятые в США и развитых европейских странах, не всегда содержат слово фемицид, но довольно суровы и позволяют женщинам защититься от насилия любого уровня.
В 2011 году в Стамбуле была принята Конвенция Совета Европы о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием. В 2014 году была переведена на русский часть информационного бюллетеня ВОЗ о гендерном насилии. С 2015 года предпринимаются ООН-овские попытки организовать всемирную сеть мониторинга и противодействия фемициду. В 2017 году в Грузии началась кампания за принятие закона о фемициде.

В 2018 году о проблеме предотвращения фемицида в Албании заговорили на государственном уровне. Шалве Вайль действует для принятия закона о фемициде в Израиле, Косана Бекер создает систему противодействия фемициду в Сербии. Европейский совет езидских женщин призвает сделать 3 августа Международным день действий против феминицида.


Graciela Atencio отвечает на вопросы слушательниц после доклада о фемициде в Каталонии в 2017 году. 1 марта 2019 года, Барселона, La Bonne.

Благодаря сайту feminicidio.net, который создала активистка аргентинского происхождения Graciela Atencio, мы знаем, сколько испанок было убито мужчинами в 2018 году — 97 (официальная цифра 49). Больше всего преступлений совершено в марте и сентябре, в Андалузии и Каталонии. С начала 2019 года убито еще 14 женщин. Сайт исследует структуру смертности по возрасту, регионам, национальности, профессии, социальному статусу жертв, характеру взаимоотношений с убийцей, проводит временной и географический анализ, мониторит ситуацию в испаноязычных странах.
Правозащитники из разных городов Испании выходят на улицы после каждого убийства, устраивают ежемесячно дни памяти около правительственных учреждений — зажигают свечи и зачитывают имена жертв, проводят концерты и акции с участием музыкантов, художников, актеров. Крупные медиа рассказывают про преступления на гендерной почве и подвергаются общественной критике, если каким-то образом нарушают формирующийся антифемицидный этический кодекс — например, вместо «убитые» используют другие слова, например, «погибшие» или «умершие».

В конце года проводятся массовые поминальные акции. Списки жертв зачитывают практически на любом крупном радикальном женском протесте. В международные дни борьбы за женские права — в марте и ноябре — проводятся радикальные райоты. Во время таких демонстраций на улицах появляются граффити, плакаты, стикеры против фемицида, расклеиваются бумажные фигуры с именами жертв, группы активисток в чёрной одежде ложатся на землю, отождествляя себя с убитыми. Проводятся даже символические казни чучел насильников, уничтожаются изображения мужчин, несущих ответственность за мачистское насилие. Испанское государство тратит миллионы евро на программы борьбы с женским насилием — например, на актуальную программу «No es no» («Нет значит нет»). Женщины-юристы добиваются ужесточения наказания за фемицид. Помогает? — спросите вы. Да, это эффективная стратегия. В 2010 году смертей было 126 (при официальной цифре 73). Число фемицидов в Испании и Каталонии — одно из самых низких в Европе.

1 марта 2019 года в женском исследовательском, образовательном и культурном центре La Bonne, в здании первой европейской женской библиотеки состоялась презентация юридического доклада «Фемицид в Каталонии 2017». Четыре организации объединили свои усилия для того, чтобы это событие состоялось: это Совет Барселоны, сайт feminicidio.net,  правозащитная ассоциация A la Sur и единая платформа против гендерного насилия Prou Violència.


Доклад вызвал большой интерес у журналистов, в зале они составляли половину слушателей. Депутат, занимающийся вопросами гендерного равенства, Антони Гарсия Ацеро, сообщил, что Каталонское правительство проявляет повышенное внимание к антифемицидному протесту. Graciela Atencio рассказала, Испанское государство, напротив, не оказывает достаточной поддержки движению против насилия над женщинами. Что с 2010 по 2017 годы в Каталонии было 163 случая фемицида, в 93% случаях убийство совершалось знакомым человеком. 61% убийств совершалось в провинции Барселона (99 случаев). Каждая третья была убита в общем доме с убийцей и самым небезопасным местом для женщин оказалось домашнее пространство. 44,8% убийц использовали холодное оружие для совершения преступления. 10% случаев совершались мужчинами-членами семьи — не интимными партнерами. Атенсио считает, что гражданское общество должно контролировать действия государства, чтобы добраться до проблем, невидимых для официальных институтов. Atencio высказалась за включение пунктов Стамбульского соглашения во внутренние законы Испании и против действий HazteOir.org.
Скриншот с гитлеробусом


Коллектив феминисток Грасии, призывая атаковать гитлеробус, разместил фото, на котором проводится денацификация автобуса (возможно, другого).

Коллектив HazteOir.org в конце февраля запустил по испанским городам автобус с фотографией Гитлера с зеркалом Венеры на фуражке, надписью “Это не феминицид, это домашнее насилие, гендерный закон ущемляет права мужчин”, хештегом “стопфеминаци. Газеты сообщали, что против этого автобуса мужчины вышли с транспарантом “Вы доказываете, что нам нужен феминизм”. При въезде в Барселону портрет Гитлера сорвали, затем автобус забросали красками.

Президент Единой платформы против гендерного насилия Монтсеррат Вила Планас объяснила, что эти убийства совершаются из-за нормализации насилия в повседневной жизни — например, домогательств на улице и на работе. Фемицид — высшая степень насилия против женщин. По мнению Планас, уменьшению количества насилия над женщинами будет способствовать изучение проблем гендерное равноправия детьми — с самого раннего возраста. Она также сказала, что мобилизация людей для Всемирной женской забастовки 8 марта, а также реакции на громкие судебные процессы над насильниками, такие, например, как дело о групповом изнасиловании на фестивале в Сан-Фермин, известное как #LaManada, сигнализируют о изменении менталитета людей. Статистика нужна для осознания, какие именно шаги должно предпринять общество, также очень важно следить за тенденциями.


Закончился доклад демонстрацией коллажа, составленного из портретов убитых женщин. с хэштегом #NoLasOlividamos.

Часть 2. Фемицид в России
В Википедии десять статей о фемициде, из них одна англоязычная, еще шесть написаны тесно связанными с испанским женским движением активистками. Русская статья была создана неведомым мне волонтёром после публикации неформатного текста «Коза отпущения, или как великие русские писатели убивали женщин», где, в частности, говорилось:
«В России нет ни официальной статистики по фемициду, ни независимых, мониторирующих именно эту проблему, организаций. ООН призывает Россию собирать подобную статистику, но морг и ныне там. Жертвы фемицида оказываются спрятаны за общими коэффициентами смертности, процентами преступлений особой тяжести, числами умышленных убийств и преступлений. Таблицы под названием «Состояние преступности в Российской Федерации» или «Внешние причины смерти» создают иллюзию работы с ничем не подтвержденными цифрами и не говорят про структуру гендерного насилия. Молчат про убийства на гендерной почве и авторы доклада МВД Статистика преступности (январь – ноябрь 2018 года). Русскоязычной статьи про фемицид в Википедии вообще нет. В России никто не устраивает регулярных акций протеста с вычитыванием имён убитых, не проводит нон-стоп акции против фемицида на низовом и на государственном уровне…»

Испанский опыт борьбы с гендерным насилием русскоязычные феминистки изучают более пяти лет — преимущественно благодаря эмигранткам. Начало этому положил перевод книги испанской писательницы и психотерапевта Консуэло Барэа “Учебник для женщин, подвергающихся насилию, которые хотят перестать ими быть“. Перевод выполнила проживающая в Испании активистка Татьяна Керим-Заде, более известная как accion_positiva. И ничего бы, кроме этой во всех смыслах просветляющей книги, не стояло бы на нашем фиолетовом алтаре, если бы не самоотверженность мадридки Ксении Мамаевой, благодаря которой появился текст Гендерные инициативы Испании в 2016 году.  Несколько путешествий для изучения всего спектра местного активизма, в том числе и женского, предприняла московская феминистка Екатерина Бахренькова. Она также делала доклад о правах женщин в России на собрании радикальных феминисток Raval·lila’t в Университете Барселоны в 2017 году. С 2017-же года началось моё собственное приключение среди барселонских фиолетовых инициатив, см. Наши мечты – ваши кошмары.

Был период, когда мы ожидали пришествия спасительниц — неких супер-ресурсных и профессиональных специалисток в области социологии, математики, программирования, юриспруденции и получения грантов. 1 февраля 2019 года мы с Екатериной Бахреньковой сами начали собирать статистику по России, сделали таблицу и группу «Нет фемициду».

Таблица https://docs.google.com/spreadsheets/d/1qe-1QNELEwwtdrgWG9Zf_LCAGPDF8TMRg5S_VeeYYcY/edit?usp=sharing
Группа https://www.facebook.com/groups/femicideinRussia/

С первых же шагов стали очевидны колоссальные различия между местной и американской/европейской ситуацией. Это касалось всех уровней — социального, семейного, экономического статуса жертв, метода убийства, отношения государства и СМИ к проблеме, числа криминальных смертей, уровня психопатологии среди убийц, безнаказанности насильников-рецидивистов. Оказалось, в России по-прежнему очень распространены «убийства чести», и это касается не только кавказских республик. За нарушение сексуальной морали можно оказаться и на московском кладбище.
Сайты СК России наполнены неструктурированными новостями, поиск по ним затруднен и лишь малое число убийств женщин удостаивается упоминания. Мы брали некоторые случаи с сайтов СК, но они, вместе с найденными официальными подтверждениями обычных новостей, пока составляют только около 10% наших данных. С другой стороны, сообщая про убийства, почти все российские журналисты ссылались или на СК, или на МВД, или на приговор суда, или на конкретного представителя власти. Всего несколько сообщений основывались на данных соседей, слухах и позднее почти все они подтверждались «официальными источниками».

Мы решили написать запросы в СК и МВД от различных женских организаций. Также мы подумали, что интересно было бы взглянуть на статистику гражданских поисковых групп. В «Лиза Алерт» не знали слова “фемицид” и отказались предоставить статистику с такой формулировкой: «Мы не занимаемся оценкой причин гибели наших пропавших и не фиксируем обстоятельства гибели». Диана Рассел рассмеялась бы, получив такой ответ, но мы и не такое слыхали.

Мы предполагали, что будем обнаруживать 2-3 новых убийства в день, но иногда эта цифра доходила до семи. Мы добавили в таблицу 434 случаях фемицида за 2018 год (когда мы отследим новости по приговорам и розыску пропавших, цифра будет в несколько раз выше). За первые два месяца 2019 года медиа опубликовали новости о 181 фемициде. Это действительно огромное число. За тот же период в Испании, население которой в три раза меньше населения России, зарегистрировано всего 14 случаев фемицида. Различие почти в 12 раз, притом что цифра не окончательная, было для нас неожиданностью.

Испанки различают следующие категории феминицида: интимный (когда убивает муж, бывший муж, любовник, жених, случайный секс-партнер, партнер-сутенер, когда партнер доводит до самоубийства или же оставляет в беспомощном состоянии после избиения или во время болезни; тут важна не сексуальная связь непосредственно, а уровень социального взаимодействия), неинтимный «вне близких отношений» (сюда могут попадать случаи, когда интимный партнер обокрал жертву, или когда не являющийся постоянным партнером изнасиловал жертву или имел такие намерения, убийства родственниками-мужчинами, когда ситуация не была связана с непосредственным сексуальным контекстом, когда преступники во время массового или серийного убийства выбирали преимущественно женщин), семейный, а также убийство девочек родственниками мужчинами, убийство молодыми мужчинами (подростками и мальчиками), убийство мужчин на почве гендерной ненависти — например, когда мачисты убивают собственного сына или пожилого родственника, или убийства квир на почве фоби, пропавшие с высоким риском фемицида – если партнер известен как насильник или есть доказательства криминального исчезновения, убийство представительниц стигматизированных занятий — женщин, которые занимаются проституцией, стриптизом, танцами в ночных клубах, работают официантами или массажистками, случаи без уточненных данных. Категория иногда присваивается после суда, иногда на основании мнения эксперта по фемициду feminicide.net. Ввиду наших скромных ресурсов (свободного времени мало, а денег нет совсем) мы решили искать информацию только про убийства женщин и девочек.

Большинство российских случаев фемицида связано с холодным оружием (в США преобладает огнестрельное). Почти все преступники имеют насилие в анамнезе — или это домашнее насилие или судимости за причинение тяжкого вреда, изнасилование, убийство. Процент рецидивов у убийц высок, это связано со множеством социальных факторов. Нищета, низкий уровень образования и психические расстройства, связанные с употреблением химических веществ – алкоголизм и наркомания – выходят среди российских спутников фемицида на первое место.

Данные про изнасилования в процессе убийства в России  имеются не всегда. Если такая информация появляется в новостях, то это скорее касаются определенных групп жертв (дети, молодые женщины, жертвы сумасшедших). Есть мнение, что если речь идет про интимного партнёра, то на изнасилование никто внимание не обращает, его по умолчанию считают добровольным половым актом и расследуется только убийство.

Факторами риска фемицида для женщин в России, является, похоже, сам факт вступления в интимные или какие-либо другие отношения с мужчинами, распитие с ними алкогольных напитков, и, как бы странно это не звучало — наличие детей (особенно от предыдущих отношений) или матерей — преступники часто расправляются и с матерями своих жертв.

Так как домашнее насилие в России теперь декриминализовано, говорить о нем как о факторе риска как-то неудобно. Семейное насилие со стороны убийцы, как правило, предшествует преступлению. Жертвы многократно покрывают своих убийц — моют ножи после ранений, забирают поданные заявления, возвращаются после успешного побега — до тех пор, пока не окажутся в могиле. Почему они не уходят? Им некуда уходить. Мизогинная социальная ситуация, стигматизация одиноких или разведенных женщин, бесправие, отсутствие источника достаточного дохода и социальной поддержки (например, помощи в воспитании ребенка, бытовой помощи, медпомощи), культуральное давление («вернись к мужу», «не позорь семью», «бьёт — значит любит»), нормализованное отношение к насилию над женщинами в принципе, разрушительные последствия абьюза (психические и соматические) возвращают женщину в ситуацию повседневного насилия.

Самое опасное место для женщины в России — это её дом, даже если это не общий дом с убийцей. Большая часть женщин убивается мужчинами-интимными партнерами, случайными посетителями или соседями или в доме жертвы, или в подъезде, или около подьезда. На втором месте — жилище или автомобиль убийцы.

Страшилки, которые мы слышим со всех сторон — мигранты-убийцы, лесные маньяки, убийцы проституток — это единичные случаи, не они делают статистику российского фемицида. Про большинство преступников соседи говорят «Это был отличный парень, никогда бы не подумал, не верю, что он на это способен».

Что могло бы повлиять на уровень фемицида в России? Прежде всего — признание и исследование проблемы, а затем просветительская работа среди населения. Эта работа должна вестись как на государственном (во всех учреждениях и на всех мероприятиях), так и на всех общественных уровнях — на улицах, в барах, школах, институтах, больницах, на предприятиях, на транспорте, в общественных туалетах. Всюду должны быть размещены информационные стенды с пояснением, что такое гендерное насилие и фемицид, проспекты о недопустимости всех типов насилия насилия над женщинами, телефоны кризисных центров и рекомендации по безопасному уходу от насильника. В коллективах должны проводиться просветительские лекции и дискуссии. По мнению специалистов со всего мира именно изменение менталитета нации, искоренение патриархальности, приоритетность для страны гендерного равноправия является ключом к решению проблемы фемицида.

Телефон для жертв насилия в женском туалете в крупном универмаге Барселоны. Объявление размещено в единственном месте, где жертва абьюза совершенно точно окажется одна, вне контроля. Почти все номера телефонов оторваны.

Создание и достойное финансирование сети кризисных центров и центров социальной поддержки женщин — это вторая мера, которая, судя по опыту многих стран, способствует уменьшению случаев насилия над женщинами и понижает уровень криминальной женской смертности. Во многих европейских странах параллельно с государственной сетью действует сеть соседская, состоящая из низовых домовых, квартальных, районных женских групп взаимопомощи и гражданской борьбы. В частности, в Каталонии мы видим примеры невероятной по российским меркам соседской солидарности и общинной жизни.

Введение безусловного базового дохода, оплата репродуктивного и домашнего труда повысят уровнь экономической независимости женщин, искоренят брачную и уличную проституцию, рабскую женскую социализацию.

Борьба за гендерное равенство должна идти во всех сферах общественно-политической жизни. Важны представленность женщин в политике, в управлении бизнесами, научными, культурными и общественными институтами, женская история, доступное образование и т.д.

Нужен Закон против фемицида, согласно которому гендерно обусловленное убийство  будет считаться отягчающим обстоятельством, а дети будут защищены от двойной виктимизации, когда убийцей является отец. Оправдание фемицида должно караться также как фемицид. В мире уже действует около 20 законов против фемицида, российским юристкам есть, чем вдохновиться.

Женщины должны создавать группы борьбы с насилием, не дожидаясь пока им это поручат, оплатят, укажут. Соседки, подруги, родственницы должны объединяться и начинать действовать в своём районе. Используйте пример Мадрида — когда именно собрания соседок решают, как будет жить район и насколько свободно будут чувствовать себя в нём женщины, дети, пенсионеры. Здесь и взаимопомощь, и интеграция женщин-эмигранток, и помощь молодым матерям, и борьба с траффиком, и противостояние зависимостям.

Медиа, в том числе социальные, должны уделять огромное внимание подаче материала о убийствах, чтобы просветительская роль не подменялась провоцирующей. Исследовательница фемицида Изабьель Марзабаль Манреса 2015 году сообщала, что именно медиа несут ответственность за новые случаи фемицида, создают наркотизирующие пособия по убийству женщин.

“probabilidad de que se produzca un nuevo asesinato de pareja en los diez días siguientes a aparecer en los medios de comunicación la información de otro u otros anteriores…”

Точно так же, как в случае с описанием самоубийств матерей с детьми, при создании статей о фемициде журналисты должны придерживаться определенного стиля.
Нельзя писать в веселой или саркастической манере, называть убитых женщин «погибшими», экзальтированно расписывать интимные детали взаимоотношений жертвы и убийцы,  эксплуатировать токсичный миф о романтической любви, высказывать оценочные суждения по поводу личности или деятельности жертвы, говорить о жертве неуважительно, сосредотачиваться на личности только жертвы или только убийцы, делать необоснованные обобщения. Не следует публиковать имена и фотографии детей жертв, искажать факты, использовать изображения из социальных сетей без согласования с родственниками жертв. Обязательно следует сообщать в тексте о юридических и социальных последствиях преступления для убийцы и для его близких. Для размещения жесткого контента нужно очень веское основание. Всегда надо помнить, что публикация может травмировать родственников и знакомых жертв.

Антифемицидное мировоззрение постепенно изменяет менталитет медийного в частности и культурного сообщества в целом, в современных произведениях искусства изменяется интонация, когда речь заходит о насилии над женщинами. Есть проблема смешного – шутки про изнасилования или избиения женщин не вызывают былой реакции зала, низкий уровень гендерной культуры перестаёт быть смешным. Не говоря уже о том, что появилась мировая индустрия женского стендапа, мужской стендап  — даже российский — постепенно меняется. Билла Косби сменяет Джеймс Акастер James Acaster. Люди начинают переосмыслять книги, которые они читают и пишут, кино, которое они смотрят и снимают, одежду, которую они носят и шьют.

Закончить эту статью следовало бы по испанской традиции — минутой крика. Готовы ли вы кричать о проблеме фемицида в России?