А мы остаёмся -
На клетках чудовищных шахмат -
Мы все арестанты.
Наш кофе
Сожжёнными письмами пахнет
И вскрытыми письмами пахнут
Почтамты.
Ирина Ратушинская

Утром муж достал из ящика почту. Чехия. Грязное, вскрытое ножом для бумаги письмо, разрез заклеен коричневым скотчем. Коричневый – это удачно выбранный цвет. Раньше заклеивали прозрачным. Видно, что вскрывали дважды…

Сначала всё было просто. 2001 год, такое осторожненькое наблюдение участкового – с опросами соседей, консъержки, с личным знакомством. Как я для себя поняла, это норма для посещаемых квартир. Посещаемая квартира – это когда к вам ходят не только родственники и пара друзей. К нам приходили тысячи людей. Потоком. Как ко всем хипам. Но так как никогда (или почти никогда) сверхнезаконного у нас не происходило, всё ограничивалось четким ощущением присутствия наблюдения.

Были стабильные стукачи на наших концертах и акциях, некоторые из смотрящих здорово палились, но мы виду не показывали - зачем? Ну хочется человеку что-то переписать со стены или еще откуда – мы не против, что он перепишет, ведь так? В конце концов, должен же он сдать свой отчёт, гад. Пусть попробует найти что-то предосудительное и, тогда мы, быть может, испугаемся. Но мы не так глупы, чтобы он нашел. «Вот чай, угощайтесь. Боитесь? Давайте, я выпью из этой чашки».

Случались периоды открытой слежки. С 2004. Угроз физической расправы. С 2005. Ну что же, это метод такой, понятно. Нас пугают – мы не боимся.

Друзей приглашали на беседы «в кафе», друзья мгновенно передавали нам суть разговоров. Нас не приглашали. Правильно. Врубаются. В ваших кафе плохое меню. Не по вегану, как говорит харьковчанин Дима.

В общем, никакого особого раздражения кропотливая прослушка - со щелчками в трубке и без - и даже проникновения в квартиру в моё отсутствие у меня никогда не вызывали. Работают люди. Взяли вещь – вернули вещь. Я, типа, не заметила.

Тем более, что занимаясь мной, они не занимаются кем-то, кого бы им и правда стоило бояться. Вот и славно. Я даже подольше со школьными подружками поговорю. Только, конечно, мама напряглась однажды сильно, когда я вроде как из квартиры вышла, предварительно зачем-то написав об этом в icq, а конторщики стали лезть. Но это накладка, я понимаю, с кем не бывает. У нас есть правило закрываться на засов, претензий нет.

Мама, между прочим, как-то отправляла мою почту. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что в любом государстве особый человечек читает письма всех активистов. Особенно в фашистской России. Особенно письма бумажные. Не знаю, может они ищут там героина, сибирской язвы, бикфортового шнура, коктейля Молотова или динамита? Так лучше бы у себя поискали, мы - ненасилие. В любом случае - такое же не пересылают легально!

Особенностью того письма, наполненного очередной порцией хипповой литературы, было то, что мама не указала адрес, но написала: Алик Олисевич, Львов. Алик возглавляет львовскую Международную Амнистию, он анисистемщик с мировой известностью. Письмо, конечно, дошло. Как всегда, вскрытое дважды. Спасибо, чуваки. Алик посмеялся и сказал, что его хорошо знают.

Чтения писем c 2005 года не скрывают, связываю наглость с появившимся у власти примерно в то же время ощущением безнаказанности. Одно время письма приходили вскрытые с пометкой «письмо было повреждено». Это ладно, читайте, раз вам так хочется, вам полезно. Хуй с ним, с правом на частную жизнь.

Потом печать «повреждено» ставить перестали. Немножно скотча – и ништяк. Читатели трёх последних писем меня просто разочаровали. Ребята. Ну ладно, вы посмотрели. Заклейте хоть как-то, а? Материалы-то вам не интересные, хоть и ксерите вы их, бедненькие, и диски царапаете, переписывая. Но статьи же из конверта выпадают!

А с письмом чеха вы что сделали? Вы что, не могли аккуратнее заклеить? И где, пардон, несколько листочков? Да, я понимаю, чех этот необычный, журналист-правозащитник Роман Лаубе, но зачем с такой агрессивностью расправляться с корреспонденцией. Мы же и по сети можем с ним поговорить, помните (читаете?) и лично встретиться. Бумажные письма – это просто для веселья, для теплоты, типа ваших открыток цивильных. А хотели бы шото секретное передавать, не своими именами подписывались бы, право слово.

Вам хочется набрасываться на людей и бить их по голове? Отлично. Пусть. Так было во все времена. Передайте моё пожелание долгих лет дерьмовой жизни гражданке Козловой, вечному подставному свидетелю из 5 ОВД и всем её ядерным ангарским, антимежгалактическим самарским и, как сегодня я узнала, саратовским братьям по совести. Девять рубленых ран головы и три открытых перелома черепа... Хотите убивать? Это всё что вы можете сделать. Заставить нас прекратить бороться вы не в силах.

Сегодня у русской правозащиты девять рубленых ран головы и три открытых перелома черепа. Вам мало, любители коричневого скотча?

29.09.2007

PS

правозащитнику нанесли топориками 12 ран В Саратове совершено нападение на руководителя Гражданской палаты Алексея Сусликова. Он был доставлен в больницу с рублеными ранами головы. Правозащитник считает нападение "политическим заказом структур, близких к городским чиновникам", связывая его с проводимой в городе акцией "Достойное жилье". Как рассказал Ъ руководитель Саратовской гражданской палаты, заместитель председателя Центра защиты прав потребителей Алексей Сусликов, в четверг около девяти вечера он возвращался домой. Вместе с ним в подъезд зашли двое неизвестных мужчин. "Я живу на третьем этаже, решил пропустить их вперед,-- говорит правозащитник.-- Обойдя меня, они неожиданно развернулись, дальше последовал резкий удар в лицо. В руках у нападавших были топорики, ими они стали наносить удары по голове. Я пытался увернуться, кричал, звал на помощь, бил ногами в двери соседей. Поднятый шум, видимо, спугнул нападавших, они убежали". По словам пострадавшего Сусликова, ни денег, ни ключей от квартиры участники нападения не взяли, только папку с документами. Прибывшая на место скорая увезла правозащитника в горбольницу. Врачи зафиксировали у пострадавшего девять рубленых ран головы и три открытых перелома черепа. http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=809562