Для особо интересующихся тем, как я дошёл до жизни такой, сейчас вытащу на свет божий некое творение, которое они, интересующиеся, четыре с лишним года назад наверняка читали - Шурочка Шварц по крайней мере. Именно Шура - не первая и не последняя - пыталась тогда меня развести на какие-нибудь тексты в какое-то издание, я традиционно отнекивался, говоря, что умею писать только письма, и только о том, что действительно мне интересно, она традиционно предлагала написать тогда уже какое-нибудь письмо, а там видно будет...

Ну и я в конце концов написал - благо уже полгода как было о ком :)

Больше этот текст не видел никто - даже его главная героиня, чьей критики я всё это время побаивался. Но, думаю, сейчас-то я могу его потихонечку вывесить :)
В конце концов, это 2002 год - не было тогда никакого веганства и никаких поездок в дельту, а для хиппи.ру только-только купили домен... Никто никого толком не знал - Шурочка, например, была уверена, что Любава - некая девушка, которая одно время пыталась играть в Отеле Безумие и которая тогда представлялась как Люба. Хм, и я ведь тогда почти поверил :)

Впрочем, преамбула затягивается - вот, собственно, сам раритет... не судите строго - четыре года назад я был ещё глупей, чем сейчас :)
Правки - минимум, но есть, конечно. Техническая.

-------------------------------
Общий сбор должен был состояться в Перекрёстке 28 сентября первого года.
После летних каникул Умка и Броневичок возвращались на клубную сцену, и я приехал
из Астрахани специально на это посмотреть - а заодно встретиться с теми, с
кем не встретиться было просто нельзя... Предстоял этакий парад планет: удачное
пересечение давних друзей в одной точке.

Встречи прошли как надо, так что к назначенному часу мы - я и почти все,
кого мне хотелось найти, - стояли около железных авангардных конструкций,
венчающих вход в заветный подвальчик.

Через какое-то время, запущенные наконец внутрь, мы торопливо расселись
в первых рядах и усиленно принялись ждать Умку, которая вот только что ушла
со сцены, закончив настраиваться.

Однако после томительной паузы к микрофону вместо Умки вышел какой-то
бородатый дядечка, видимо, имеющий отношение к Перекрёстку, и сказал,
что Умка, конечно, ещё будет, но сначала попоёт девушка, которую вы,
возможно, знаете (может, этого он и не говорил, но мне так
запомнилось).
Зовут её Любава, сказал дядечка, и мне стало грустно.
Почему-то представилось что-то народное, распевное и надолго.

Ужас до чего не люблю неожиданно вырастающий на сцене разогрев.
Вспомнилось, как мы с приятельницей за полгода до этого в Форпосте
гадали - чего это стряслось с Джа Дивижн, что это они вдруг все
побрились, постриглись и запели другими голосами какие-то малознакомые
песни. Она вообще не видела JD, я только раз, со сцены звучало что-то
сильно похожее на регги, и лишь после первой песни нам объяснили, что это
"наши питерские гости" группа Ключ во главе с Головановым, которые тут
немножко поразогревают основную группу - и всё.
Разогревали час.

Ну вот, поэтому появление на сцене приблизительно хипповского вида
девушки с нарочито певучим именем (наверняка псевдоним - не без
раздражения подумал я) вогнало меня в некоторую тоску - после двух
месяцев ждать выхода Броневичка ещё хотя бы двадцать минут казалось
немыслимо.
Но девушка запела - и я с диким удивлением почувствовал,
что все мои предвзятость и раздражение растворяются без следа.

Во-первых, сразу выяснилось, что Любава лаконична. То есть всё
прояснилось с первой же песни - не пришлось даже ждать, пока она
закончится, чтоб понять: долгим это выступление не покажется в любом
случае. Даже если затянется на час. Любава пела "Елизавету."

Корабельные сосны
Позвони - и я рядом опять
Мы становимся взрослыми
Мы начинаем лгать

Я странный тип вообще.
Наверно, я на что-то не на то обращаю внимание.
То есть вот сколько я попадаю в Москве на концерты, столько вижу
всякие как бы новые имена, которые мне показывают минимум с
гордостью... не буду никого обижать, они на слуху, в общем. Надежды
нашей сцены. Они да, они все, конечно, музыкально на уровне. Наверно.
Но я не могу, не могу слушать проходные, проскальзывающие по душе
тексты, вроде "я лечу, лечу, я высоко, высоко, как всё хорошо, как всё
красиво, луна как моя жизнь, ночь как моя смерть" и пр. и пр., ну то
есть вот эта мелкая разменная монета, нудный налог, который поющая
душа платит за то, чтоб показаться людям - вялое снисхождение до
слова. Петь ВООБЩЕ сложно, петь надо ЧТО-ТО. Ну и поют - "что-то". И
пролетают мимо меня.
Я так не могу.
А тут - пожалуйста вам,совершенно, абсолютно до того не слышанное имя,
не слышанный голос, не слышанные песни, а как будто то, что искал.
Не буду говорить, что с ходу потрясён был глубиной поэзии, но самое главное
почувствовал: песни не проскальзывали, не содержали пустот
"чтоб было что спеть", а каждой строчкой, каждым словом оказывались неспроста,
что по нашим временам редкость, повторюсь, поразительная.

И в то же время - сравнивая с расхожим многословным бессловьем -
Любавины слова ни тенью, ни жестом не давали повода подумать, что
хотели бы непрошено загоститься в сознании, используя занудный припев
или монотонную мелодию - всё было точно, ни секунды больше, чем надо,
в чудесной гармонии слов и простой мелодии, с движением, с ясным напором и в
самую десятку:

Трещинка побежала по земле -
Это я уже
еду к тебе стопом по Москве

Из рукава вода
Горе не беда
Все будет как всегда,
Правда

Песенки длиной около минуты - все. После каждой Любава, глядя в зал,
странно как-то улыбалась - как-то тоже лаконично, но ёмко, - и без
объявления начинала следующую. К началу самой длинной песни - про
бриллиантовый пацифик (целых две минуты) - я куплен уже был со всеми
потрохами. Тембр голоса, внятность образов, отстутствие с ходу
вспоминаемых аналогов, просто умение писать песни, - ну ни фига себе,
всё, всё, я должен был знать всё об этом человеке, приезжаю в
Астрахань - тут же ставлю на уши Яндекс, решено.

..."Мы ведем массы", - он сказал, Че Гевара на лацкане
Ленинградский гриль-бар, американские граждане...

"Разогрев" пролетел совершенно незаметно и радостно. Не будем вспоминать
о том, что после Любавы снова вышел представлявший её дядечка и вдруг
коварно оказался до неузнаваемости обросшим бородой Головановым со
всеми вытекающими последствиями - это всё неважно. Ощущение открытия,
которого не ждал, сложно было чем-то забить, хотя второй человек перед
Умкой - это уже не разогрев, это уже кипячение какое-то.

Умкин концерт - история отдельная, и где-то в этой истории был
антракт, или это уже всё закончилось, но никто не расходился,
вспомнить сложно... но было там какое-то блуждание между рядами,
знакомые лица, пёстрые наряды московских неформалов, у нас всё как-то
потяжелей и помрачней уже давно, у меня на московской публике глаза
отдыхают... и мелькающее в толпе смутно знакомое лицо, о господи, ну
если я с ней знаком - почему не помню, кто такая? а если не знаком -
то почему хочется подойти и поздороваться?
И после третьей, наверно,схватки с никудышной зрительной памятью - ну
конечно! Любава.

Почему-то к этому моменту я уже был уверен, что никакой это не
псевдоним. И ещё в одном я был уверен - в том, что если я сейчас, вот
прямо сейчас не скажу ей всё, что думаю, то упущу что-то очень важное,
и что другого случая просто не будет. И вот я, со всей своей вечной
стеснительностью, пошёл-таки знакомиться и спрашивать - где и что есть
в сети послушать.
Любава, говорю.
Она обернулась. Нет, точно имя.
Мне, говорю, тут это. Ну как его. Короче, очень всё понравилось.
Она невозмутимо так, без тени высокомерия, спокойно говорит: "Мне тоже".
Попал.
Что тут сказать можно, господи? Я всё же что-то сказал,
объяснил, что вообще проездом и "завтра меня здесь уже не будет".
Узнал, что в сети ничего нет и не предвидится.
Что вообще с записями негусто, что надо связаться просто как-нибудь, тогда подробней
поговорим. Не смог собственноручно записать в блокнот её мэйл, в
результате ещё и получил автограф... И, в общем, всё.
Всё.
Через два дня я уезжал из Москвы в компании лётчика-истребителя, торговца
тапочками с местного рынка и засекреченного компьютерщика, работавшего
на проект Буран. Вспоминать о Москве, Перекрёстке, концерте и особенно
о Любаве в такой компании было странно - не верилось просто в
произошедшее.

Слабо верилось и потом.
Но с того мэйла пришёл ответ, а слово за слово - обычной почтой приехала
кассета, на час звучания которой уместилось целых тридцать песен.
А ещё появился сайт, на котором нежданно ожившей
памятью засветилась (я, я делал, простите хвастуна) фотка с того
самого концерта.

И, слушая эти тридцать песен, и читая новые тексты в
гестбуке, я всё больше думал, что, конечно, МНЕ о Любаве говорить и
писать не следует, а следует это делать категорически кому-то другому
- кому-то начитанному, кому-то умному, кому-то, знающему, сколько было
на свете Брейгелей, и что такое Битва масленицы и поста, и кто такой
Солари, и у кого он крал картины, и что за это за золотые ворота,
которые закрывает Адриан, и кто такой Мигель Сервет, который изменил
имя и уехал из города...

И чем больше я думал, что о Любаве должен рассказывать кто угодно,
кроме меня, тем больше мне хотелось это делать самому, немедленно
и как можно большему количеству людей.
Потому что, мне кажется, на самом деле всех перечисленных вещей можно
и не знать. Песни от этого не становятся хуже - говорю со всей
ответственностью... По крайней мере, я, не знающий ничего ни про Лоту,
ни про Иерихонскую розу, ни про Бертрана, слушал и слушаю этот диск
(кассета плавно превратилась в диск, да - мне так просто удобней) уже
полгода, и даже намёка нет на то, что он мне наскучил, приелся,
надоел... Даже намёка.

И, кажется, я начинаю понимать, почему.

"Я не выдумываю песни" - смеялась Любава на январском квартирнике, на
который я приехал так же прицельно, как в сентябре целил в
Перекрёсток.

Так вот, это правда - не выдумывает.

Просто - берёт кусочки из жизни, из книжек, из разговоров с друзьями,
из сказок и из картин, складывает их на ладони, эти заметки, блокнотные
листочки, обрывочки-штрихи, потом подбрасывает - и с ладони слетает не
разрозненный бумажный хлам, а лёгкий белый голубок - пусть сложенный из
обычного тетрадного листка, пусть - но как чисто и тихо скользит он по воздуху...
и как здорово - помните детство? - провожать его глазами, и как хочется
смотреть на это маленькое чудо ещё и ещё.

Яд
Карамель
Тонкие цепочки, золотое шитьё
Серебряный карандаш, Корнелия, летний ребёнок.

И скрип тупого пера, и бескрайнее небо...
И скрип тупого пера, и бескрайнее небо.

Сейчас сайт Любавы можно найти по адресу hippy.ru - не оттого, что она
единственная хиппи в России... скоро там будет много людей, все
очень разные... но надо же кому-то начинать этот проект. Его начала
Любава - по-моему, ещё один повод сказать ей спасибо. Хотя поводов и
без того хватает ;)

май 2002