Эпизод 1
Кухня
- Что? Что ты говоришь? Смс напиши, ничего не слышно. О.В. положил трубку и крикнул в комнату, где резали хлеб.  – Этот мудак опять проспал акцию.   Говорит, что выехал и привезет бак через два часа.
Оксиду 23. Он высокого роста, светловолосый, некрасивое лицо. Одет в зеленый свитер. О.В. возвращается в кухню, где четыре человека готовят еду.  Двое фиолетовых эмо и двое панков разговаривают, все друг друга перебивают. Эмо совсем юные, панки-староверы нетипичного вида, просто очень оборванные, но без палева. Между ними поровну распределены эти сплеши:
- А что он делал?
- Да, наверное, трахался беспробудно, у него это теперь навроде как раньше было увлечение радикальным самиздатом, клеил и печатал, так теперь ему ничего, кроме баб, и не нужно. Бидон принести время не может. И еще Крошка Цахес с хлебом пропал. Кто-то помешает?
- Ахха, а Гну знаешь, что мне написал, когда я попросил привезти второй бидон? Что ему противны мои авторитарные методы работы и что он ничего не должен.
- Псих. Сам виноват. Нечего было этой группе вообще давать вещи. Они же слабоумные абсолютно. А, кста, группа МОСХБ свой бидон освободила в Герасиме, знаешь?
- Большой? Дай соль.
- 25. Он у них как декор стоял, прикинь?
-  Слушай, тут одна герла сегодня приедет уже на раздачу.
- Сэм отзвонил, несет хлеб. И в следующий раз не обязательно сжирать хлеб, товарищи.
- Знаете, я категорически против вот этих просмотров. Человек должен сам делать группу или не делать ничего. Это же напрочь убивает потенциального активиста – включение в устоявшуюся схему. Надо Ире позвонить про шары, вдруг шаров нет.
- То есть группы должны быть такими, какие есть с самого начала и до конца?  Если уходит кто-то? Все должны сваливать и делать новые группы?
- Да, конечно.
- По-моему, это не вариант вообще. Не должно всё так сильно зависеть от каждого отдельного человека.
- Почему от отдельного? Если в схеме что-то не - так она не работает. Зачем множить ошибку? Оккам.
- Один свалил - ну и по фигу, нашли другого. Кто-то захотел присоединиться - пусть присоединился, не нравится - пусть валит тоже… Что, если 'не так' в самом человеке, а не в схеме? – перекидывает морковь из сковородки в пластиковую красную ванну с гречкой.
- Так не бывает. Надо исходить из того, что люди равные.
- А что, если он с самого начала хотел участвовать, например, только чтобы его закотировали и чтобы со всеми познакомиться, а на милитаризацию ему насрать? Люди равные, но не одинаковые.
- Значит, это уже было для него важно и статусно.
- Ну, эта-то герла пусть придет. Она же не сможет сама группу сделать, ей 14.
- Вот! Опять началось. Васе 15, Томми 14. А она – не сможет. Потому что девушка.
- Мне ей отписать, чтобы не ехала? Так она скорее подумает, что ее не взяли, потому что она не пацан.
- Бля, пацан-не пацан, что вы здесь развели, всё подгорело. Пусть кто-то подметет эту шелуху, – пинает ногами кучу очисток, пронося девятикилограммовую кастрюлю с кашей.
- Гарик, подмети. Лучше даже пол помой.
- Я не буду мыть пол.
- Почему?
- Я не создан для этого. Я могу что-то другое делать.
- Еб твою мать, все по очереди делают всё. Это фнб, придурок, - наливая кипяток в бак.
- Я против такого подхода. Анархия – это значит все делают, что хотят и когда хотят.
- Да ты в уме ли?
- Если уж на то пошло, то  я вообще не собирался сюда приходить. Я знал, что вы начнете что-то такое. Я не буду ничего мыть.
- Ну и пошел тогда отсюда на хуй.
Уходит.

Эпизод 2

Дорога

Те же  в зеленом коридоре. У одного из панков на руке прихватка для бака.
- Он реально задолбал. Кто теперь бак понесет второй.
- Ну, мы понесем, - надевает большой рюкзак.
- Ну да. Звони крастерам, может они приедут. Мы ж теперь не дотащим.
- Ира купила шары. Мешай.
Перекладывают еду в бак, ставят его в рюкзак, собираются, выходят.
- А что с посудой?
- Посуда  в центре зала.
В метро на трех станциях заходит в последний вагон по человеку. Девушка с посудой, девушка с шарами, парень с хлебом. Пассажиры читают, им все равно.  Между девушкой с шарами и антифа сидит бон и изо всех сил делает вид, что он обычный гопник, втягиваясь в бомбер. Выходят, идут по городу.

Эпизод 3

Действие

Идет раздача еды.
- А это что за гондон идет с ней?
- Ну, это Эмпузов, анархист.
- Какой он, бля, анархист, если  мы его первый раз на акции видим.
- Ну, могут же быть и другие дела у анархиста.
- Кроме борьбы за мир без голодных?
- Это Света, это Степан Эмпузов.
Света школьница,  маленького роста, с дредами. Фиолетовые волосы. Показательно радуется, фотографирует на телефон. Света в арафатке. На каблуках. Эмпузов староват для этой компании. Старше самого взрослого из ребят на 30 лет. Он толст, уродлив, неопрятен. Ужасные роговые очки с толстыми линзами. Пьян. Не отличается от бездомных  почти по внешнему виду. На спине грязные следы от ботинок. Замотан в поношенный шарф. Света торжественно держит Эмпузова под руку. В это время выстраивается человек пять бездомных. Все они пьяны и избиты. Серега с костылем сидит прямо на парапете у бака, не может встать и освободить место.
- Так вот здесь вот все оно и происходит, - Эмпузов неприятно смеется. - А вы уже сейчас будете еду раздавать?
- Да. Надо встать в общую очередь. Света, иди на компот.
- Может, мне отсыпет кто в плане братской помощи без очереди. Я ужасно голодный.
- Можно я для начала посмотрю?
- Нет, у нас полагается в очередь.
- Она посмотрит, блядь, что за люди приходят, - в сторону говорит О.В.
- Маша, тарелки!
- Возьмите листовку, - О.В. подходит к высокому мужчине в черном пальто. Тот седой, очень аккуратный. С большим букетом цветов.
- Спасибо, мне не надо.
- Я так и знал, что вам все равно, - через плечо.
- Вы не правильно меня поняли, - возмущается мужчина в черном пальто. - Впрочем, давайте, я прочту. С чего вы взяли, что мне все равно?
- Это написано у вас на лице.
Читает.
- А одежда есть?
- Есть одежда.
- А женская есть?
- Есть. В очередь. Сначала раздаем еду. Потом одежду. Убирайте использованную посуду в бак, пожалуйста.

Эпизод 4

Эхо

- Нет, я не понимаю, к нам что, всех уродов Москвы вы каждый день собираете. Почему никто из этой зашибенной группы поддержки сегодня не мог даже листовки раздать.
- А что это за болван не мог шарик держать ровно, когда я писала?
- Это Брустрик.
- А, это тот, который про Деда Мороза не мог падежи связать?
- Ну да.
- Тогда претензия снимается. Он еще неплохо для себя, значит, помогал.
-  А зачем твоя Света привела это прожорливое чудовище?
- Ну, я уже ей выговорил. Она оправдывается, что он, мол, её друг, старый анархист, а не знал, где Еда вместо бомб раздает.
- Да что ж ты такое говоришь-то. Не может быть.
Смех.

Эпизод 5

Длинная постельная сцена. Оксид и девушка-эмо.

-  И представляешь, я его три месяца просил принести принтер ко мне. Работа стояла. Он все говорил: "Нет картриджа, нет картриджа". И вот когда осталось три дня до акции, он говорит: "Забирай". И все опять на скорости пришлось делать по ночам. А я только слез. Но это не самое смешное. Мы назначили съемку на новом сквоту. Если это можно так назвать. Комната без света, всё, ничего в ней нет. И человек десять должно было собраться, из них пять иногородних. И он пропал на три дня. Мы звонили ему непрерывно. Телефон был отключен. Думали, он с Муцером опять зажигает.  Или арестован. Или погиб. Однако оказалось, что он просто забыл, потому что да… да… трахался.
- И причем здесь теория распада?
- А это и есть теория распада  чистом виде. Чистый лист, человек, приходит к нам и его поражает эта совокупность идиллических качеств активиста. Он начинает бояться, действует как машина, как ксерокс. Он не может быть оригинален – не подпишут на анархорассылку, отпишут от анархорассылки. Кстати, подпишут тебя только в том случае, если ты полное ничтожество. Если ты хоть что-то сделал в своей жизни, хоть вздохнул не так - какая-нибудь гадина обязательно прокрякает против.
И что мы имеем? Поминки нон-стоп. Люди ослабоумлены абсолютно. Они могут только одно и то же шествие, машинальные неосознанные действия, как в «Последнем деле Вареного». Они видят – кого-то грохнули и действуют по схеме. Флаг, кричалка, фаер, свечка в стаканчике, гвоздичка, портрет. Один маршрут ходят десять лет. Бля, можно трибуны по ходу для ФСБ поставить уже. Смешное движение, да. И вот ребенок, который бы имел какие-то шансы на свободное критическое мышление, на формирование минимально адекватной оценки реальности, пропитывается этим формалином,  в нем, как грибница, разрастается  трусость, подличание, доносительство, авторитарность. Он боится заорать, ударить в морду суку, боится быть не тру. Когда он понимает, что его водят за нос, что за митинг платят 300 рублей, он стоит, пораженный, и верит не своим глазам, а плесени в собственной голове.
- Саша, это перебор.
- Да ты посмотри что происходит.  Ничего не осталось. Я поэтому за то, чтобы не принимать никого нового в группу. Надо объяснять новым, которые пишут, всё это. Пусть сами. У нас – не вышло. Мы проебали свой протест.
- Я не думаю так. Мы работаем, мы читаем, общаемся. Живем, в общем.
- А надо умирать. Умирать от усталости, от работы.
- Ну и как ты собираешься умирать.
-  Я не собираюсь. Что само по себе. И - утеряно это народовольческое ощущение греховности насилия. То есть они кидали бомбы и стреляли, но они понимали, что это глубоко аморально и шли добровольно на плаху. А мы режем людей с полным осознанием собственной правоты.
- Ну, кто мы, кто?
- А ты разве не разделяешь ответственности за любое левое насилие?
- Да, но…
- Никаких «но», никаких «да». Всё это глубоко аморально – тупик, в котором мы оказались.  Есть такие два фильма-близнеца про безуспешную борьбу идиота со страстью -  «Платон» и «99 франков».  Ты смотрела?
- Да, это же попс, это все смотрят.
- Там  тоже вроде люди попадают в ситуацию безысходную. Но иногда понимание бессмысленности  дороги приводит к тому, что появляется иной путь. Смерть ли, необитаемый остров или просто исчезновение.
- Не могу понять, где там дорога. Первый был креативщиком, рисовал картинки, придумывал идеи, нюхал кокаин, загребал кучу денег. Влюбился в девушку, у них всё было круто, но когда он узнал что она беременна - он засомневался и она ушла. Он не смог её вернуть. И закончилось всё тем, что сначала она вышибла себе мозги, а потом он тоже. Второй - так же шикарно жил, занимался тем, что продавал счастье, влюбился в девушку, она вроде тоже, дальше какая-то кутерьма, он просит её поужинать с клиентом, она просит клиента убить его (этот момент я вообще  не вкурила) и дальше выходит так, что она сама выходит замуж за этого самого клиента. Дальше вроде всё понятно, но когда этот главный герой к ней приезжает –  она ничего не делает романтического и Платон съябывает один.
- Дорога человека - это любовь. Любовь проверяет, насколько ты в своей жизни накопил душевных сил. И оба этих человека имеют достаточно сил, чтобы победить в игре, но пытаются переиграть противника, который сильнее. Пытаются переиграть рок.
- Не знаю. Почему любовь - это дорога человека? Судя по тому что пишут этологи - любовь это такой же как инстинкт, как  самовыживание. Чисто животная и очень прагматичная вещь, цель которой сблизить людей - для того, чтобы они завели детей и воспитали их.
- Она, если ты не поняла,  обиделась, что он ее продал. Самое обычное дело в любви, между прочим. Я так думаю, тут речь идет о любви, как о путеводной звезде. Сшибаешь ненароком камнем - и всё. Общий привет. То есть он ее предал, она его. Но потом она способна на благородные поступки. Она жертвует своей жизнью. И он способен тоже. Он исчезает. И я не думаю, что в фильмах показана шикарная жизнь. Показан, как раз, эрзац жизни.
- Вот это все ты сказал, чтобы обосновать,  что нам не надо больше готовить?
- Я этого не говорил, Оль.
- Давай спать.
- Вот ещё.
1.2.2009