Преступник, который находится в здравом уме, крадёт деньги или ценные вещи. Психологически понятно поведение охотника на "Крик" или "Мадонну". Да что там! Даже наркоман, укравший в аптеке сироп от кашля, всё же не совершает ничего сверхъестественного. Преступник, из-за которого инспектор Амельфот оставался на работе сверхурочно, был форменным идиотом. Он украл памятник. При том огромном выборе памятников, который предоставлял Берген - крошечный Эдвард Григ или грозный Генрик Ибсен, зеленоватая Амалия Скрам или, на худой конец, четырёхметровый белый кэрролловский кролик - вор покусился на самое святое для бергенской полиции. Он похитил памятник Варгу Веуму.

С тех пор, как писателель Гуннар Столесен придумал частного детектива Веума, с тех самых пор, как в Бергене появился свой собственный Арчи Гудвин, общество стало относиться к криминалистике с большим уважением. Оказалось, что и в провинциальном городке возможны шекспировские страсти, запутанные интриги, кровожадные маньяки, с которыми никто, кроме полиции - ну и Варга Веума - никто бы не смог справиться.

Около гостиницы Скандик Странд появился бронзовый Варг. Рядом прикрепили крупную бронзовую табличку: "Частный детектив". А в самой гостинице на втором этаже появилась "дверь" конторы Варга. Дверь, конечно, была совершенно не настоящая. Но поклонники Веума могли продолжить восхищаться детективом в маленьком баре за соседней дверью. Несколько раз в полицейском управлении устраивались вечера писателя Столесена. Писатель с удовольствием говорил о новых приключениях Веума и почему-то всё время сбивался на скучные социальные темы.

Амельфот пожевывал пирожок с яблоками и в десятый раз просматривал запись с видеокамеры наружного наблюдения: 2 часа 13 минут - памятник еще на месте, к Скандик Странд подъезжает белый грузовичок - похожий на те, что развозят по гостиницам воду. 2 часа 26 минут  - грузовичок отъезжает, памятника нет. Немыслимое дело - приваренный тяжеленный памятник исчезает за 13 минут и никто ничего не слышит и не видит.

*
Ида попросила Фёдорова помочь довезти вещи до Фритэкса. Вещей было три черных полиэтиленовых мешка, в каждый из которых поместилось бы три Иды. Шел дождь. Фёдоров успел намокнуть пока запихивал мешки в свой старенький серый Нисан.
- Теперь наша машина похожа на гангстерскую. Мы перевозим трупы шести секретарш, которые слишком много знали.
- Ну так это и есть мешки для трупов.
Дочка инспектора Амельфота, курносая школьница, могла добыть не только мешки из труповозки. Огромное количество улик, пропущенных полицейскими, перемещалось со всякого места преступления в комнату Иды в маленьком черном рюкзачке.  Если бы инспектор Амельфот был поумнее, то, перетряхнув вещи в комнате собственной дочери, он бы закрыл множество дел.

Ида отогнула автомобильное зеркальце, посмотрела на себя и сказала:
- Полное обновление! Теперь только гармоничная жизнь!
- Что это значит? - для поддержания разговора спросил Фёдоров.
Когда тебе за тридцать, ты наверняка уже не раз переживал периоды, когда хочется и полного обновления и только гармоничной жизни. Эти отвратительные эпизоды здорового питания, йоги, утреннего бега - до тех пор пока не заколет в груди - и холодного душа до судорог. У Иды, человека во всех смыслах необыкновенного, могло быть иное представление о гармонии.

- Во-первых, никакой животной одежды! - рассказывала Ида.
- Это она  уезжает во Фритэкс?
- Именно! Во-вторых, я вывожу пуховые подушки и одеяла! И старые ботинки! Сначала я хотела устроить настоящие похороны и закопать вещи с почестями. Но потом подумала, что это неэкологично. А еще я решила есть только круглую еду!
- Почему только круглую? Это тоже как-то связано с экологией?
- Нет, круглая еда - это просто прикольно! С утра я съела 4 инжира, 8 помидоров разных сортов из эконаборчика...
- Эконаборчика?
- Да, я нашла магазин в котором продаётся удивительная еда...
- А что говорят твои родители?
- Им не до меня, они снова разводятся..

Кристина и Олаф Амельфот, родители Иды, не реже, чем раз в год затевали крупный скандал. Кристина торжественно переезжала из семейной спальни в гостевую комнату. Ну или Олаф перетаскивал подушку и одеяло в свой кабинет. Они переставали разговаривать и начинали делить вещи. Из столовой исчезал потрескавшийся сервиз бабушки Кристины, скатерть, вышитая узорами Хардангера и цветочные горшки. Из гостинной  в кабинет переезжали древние лыжи дедушки Олафа, фотография, на которой молодой худощавый инспектор держал огромную рыбину, и модель корабля Фрам, склеенная Олафом еще в школьные годы. Еда переставала закупаться и готовиться, а одежда - стираться. Дом зарастал грязью. Ида же только смеялась - она знала, что через неделю сервиз, лыжи и прочий хлам снова будут на своих местах, совместные обеды возобновятся, а родители, наладив отношения, снова набросятся на дочь в едином воспитательном порыве.

*
- Мой Альфред!
- Чертовщина! - думал инспектор Амельфот. - Что происходит в этом городе? Где нормальные убийства, где изнасилования? Нет, преступник уже не тот, что в старые добрые времена.
Амельфот стоял около окна и наблюдал за пожилым немцем, который, плача, рассказывал полицейскому Рогеру Бьёрки о пропавшей электронной утке. Почему старикашке не сидится дома? Десятый год он торчит летом на Торгаллменнинген со своей радиоуправляемой игрушкой и выпрашивает у прохожих деньги. Газеты всякий раз помещают статью о самоотверженном пенсионере и о других пожилых немцах, которые спасают таким образом якобы вымирающую популяцию немецких гаг. Если гаги вымирают - то почему не вымерли за 10 лет? Неужели гаги вообще водятся в Германии? Наконец кого-то этот спасатель-супермен достал. Гагу похитили. И очередное нераскрытое дело со временем уйдет в архив. Не думает же этот бэтмен, что полиция будет искать пластиковую утку?
- Мой Альфред, мой старый друг! Мы были с ним неразлучны.
Старичок-немец рыдал, закрыв лицо руками. Рогер вышел из-за стола и принес стакан воды. У инспектора Амельфота не оставалось никаких душевных сил для того, чтобы скрывать охватившее его раздражение. И он быстро вышел из кабинета.

*
Закинув вещи во Фритэкс, магазин для бедных, Ида и Фёдоров вернулись в машину. Струйки дождя бежали по стеклу и дворники, летая из стороны в сторону, преображали картинку мира. Реализм ритмично сменялся импрессионизмом.  По радио передавали новости. Дикторша прочла городское постановление, запрещающее заводить дома ежей, объявление о ярмарке в пользу Конго, сообщила результаты матча Осло-Берген, который вчера был бесславно проигран местными, и, наконец, рассказала о сегодняшнем происшествии. Со своего местра исчез памятник Варгу Веуму.
Ида сделала радио погромче:
- Слышал?
- Странная новость. Странный преступник.
- Ничего странного. Это сделали Z 420.
- Кто?
- Z 420, компания марихуановых русов из экономической школы.

Русами норвежцы называли выпускников. Норвежским выпускникам было положено безумствовать. Они ползали на четвереньках по центру города, напивались, купались в фонтанах - в общем, ярко обозначали своё взросление. Выпускникам следовало носить черные, синие или красные штаны с лямками. Наверняка чтобы горожане, завидев русов, могли обходить их стороной. Некоторые русы были действительно опасны - они не ограничивались милыми безобидными глупостями типа пития пива с зажатым носом, а сбрасывали прохожих в море, атаковали машины, изображая полицейских с радаром или забирались на высоченные здания, чтобы сбросить оттуда кирпич на дорогую машину. 420 курили коноплю и воровали разные штуки.

- Почему ты думаешь, что именно они украли памятник? - спросил Федоров.
Он привык, что Ида всегда знает о любом преступлении чуть больше, чем всё остальное человечество. У этого феномена не было никаких сверхъестественных причин. Ида не использовала для своих крошечных расследований никаких особенных методов. Просто Ида была невероятно любопытной девочкой и поэтому замечала больше других.

Гостиница Скандик Странд, около которой до сегодняшнего утра стоял памятник Веуму, располагалась неподалёку.
- Поехали на набережную, я покажу, - сказала Ида и разочарованно посмотрела на  Фёдорова. - Останови прямо напротив дверей,

На том месте, где прежде стоял бронзовый Варг, на стене было нанесено граффити "Z 420".
- Да весь город расписан этими дурацкими цифрами! - сказал Фёдоров.
- Ну да. Поехали.
И они стали обследовать город.
- Смотри. Там, где они просто веселились - перевернули что или просто пошумели-подурачились, они пишут своё "Z 420". Там,где они что-то утащили, они пишут "минус Z 420", минус - понимаешь? - а там, где что-то привнесли, они пишут плюс. И стрелочку. Можно пойти по стрелочке и поглядеть, что именно они привнесли. Машина затормозила около банка, на стене которого как раз было фиолетовым баллоном выведено "Z 420 ->". За углом по стрелочке оказался стул, тоже разукрашенный граффитчиками.
- Так они ничего не забирают?
- Нет, просто переставляют. Недавно они воровали ежа!
- Ежа?
- Ну да, статую ёжика около ботанического сада университета. На постаменте тоже тогда было "- Z 420". Но, как ты правильно заметил, такие граффити в городе повсюду, и полиция не обратила никакого внимания на эти цифры.
- А ежа нашли?
- Ну вообще-то официально нет.
- Как это официально нет?
- Ну я нашла.
- Отнесла на место?
- Зачем? Хороший ёж.
- Спрятала?
- Лучше! Подарю папе на Пасху.
- Ида!
- Что Ида? Пусть знает, кто в этом городе полицейский.
- А где ёж-то был? - спросил Фёдоров сквозь смех.
- Да там, неподалёку. Он же тяжелый - я на велике специально ездила забирать. В пруду того же ботанического сада они его спрятали. Но по указателям легко было искать.
- Так давай Веума отыщем.
- С этим сложнее. Граффити с минусом уже есть, а вот граффити с плюсом пока не появилось.
- И что ты придумала?
- Веум тяжелый. Его возят в автомобиле. Надо искать, у каких руссов есть возможность достать белый грузовичок.
- Грузовичок?
- Да, тот, что засняли камеры наблюдения.

*
Расписать остановку около дома Олле задумал давно. Остановка была страшной - серой, уродливой, давящей. Утащить достаточное количество баллонов непросто, но еще сложнее вырезать и набить большие многослойные трафареты. И надо же было полицейскому сержанту появиться в самый ответственный момент - перед тем, как последний слой трафарета должен был быть снят. Нарисовать-то Олле нарисовал. А вот поглядеть - не успел. Теперь он обвинялся в вандализме и должен был собственноручно закрашивать  свой рисунок.
- ...задерживался уже дважды за рисование на государственном имуществе, - грустно повторила женщина-полицейский, полноватая дама в толстом белом свитере.
Олле вздохнул.
- Ну что же, давайте тогда так, - сказал Олле, - я помогу вам, а вы меня отпустите и оставите рисунок в покое. Пропавшим Веумом интересуетесь?

Через час Олле ехал в машине сержанта Хаге на Аскёй, где в лодочном сарае Петера он с другими руссами неделю назад спрятал памятник. Мать Петера, увидев полицию, приветливо улыбнулась и спросила, чем может помочь. Узнав, что она, быть может, скрывает похищеный памятник, мать Петера переменилась в лице, бросилась за ключами. Открыв сарай, полицейские не увидали памятника. Они увидели труп молодого человека 16 лет от роду, со светлыми волосами, голубыми глазами, прямым носом, одетого в красный комбинезон русса и красную кофту русса. Они увидели труп Петера. У мальчика была разбита голова. Рядом стоял тот самый белый грузовичок, который недавно засняли камеры Скандик Странд. Тот самый грузовичок, на котором ездил бронзовый Веум.

Бергенские газеты потяжелели от огромных заголовков навроде "Убит в собственном сарае" и "Умер во цвете лет". Про грузовичок, разумеется, журналистам сообщать не стали. Олле, родители Олле, друзья Олле, одноклассники Олле и даже родственники соседей Олле были опрошены. Но никто ничего не видел и не знал, как погиб мальчик. В общем, отделу Олафа Амельфота было чем занятся.

*
- Ну хорошо, мертвый парень, грузовик, Варг. Кажется, все складывается. Но памятник-то где?  
- Памятник. Понимаешь, граффити с плюсом еще не появилось...
Федоров работал дня три и не виделся с Идой. Вернее, Ида не виделась с Федоровым - потому что ей, видимо, не нужно было ездить на машине. Ида не появлялась в скайпе и даже не присылала писем о новой диете. И вот на третий день, к вечеру, в списке контактов скайпа загорелось её имя. Звонок последовал незамедлительно. Ида в окошке скайпа сидела позеленевшая.

- Ты изменила цвет?
- Ага. Это символично. Означает, что я теперь ем и ношу только растения.
Фёдоров уже видал Иду с синими, белыми, розовыми, черно-красными, фиолетовыми волосами, а потому не особенно удивился. Деревья меняли цвета реже, чем Ида.
- А что с круглой едой?
- Ты помнишь? - удивилась Ида. Фёдоров не помнил. Он записал про круглую еду на листке, который положил около ноутбука. Не дожидаясь ответа, Ида начала говорить о деле. - Я искала в городе и ничего не нашла. Тогда я стала искать в интернете. И... в общем, мы должны торопиться. Встречаемся на Фестплассен через 15 минут.
После этих слов окошко с Идой исчезло.

Ида лежала под огромным  кубиком. Временно на площади установили гигантскую инсталляцию-визуализацию звуковой волны. Вот под этой самой визуализацией Ида и лежала. На животе. Вытянув руки и ноги. Она напоминала героя анимешного мультфильма, который, прижав руки к туловищу, летел, бороздя космические просторы, но, в связи с тем, что топливо иссякло, приземлился здесь, на Фестплассен.

- Ты чего?- спросил Фёдоров.
- А? - Ида отмерла, вскочила, достала из рюкзачка фотоаппарат и снова улеглась в позу утомленного героя. - Сфотографируй меня.
Фёдоров отошел на пару шагов и сделал фото.
- Спасибо! - фотоаппарат снова оказался у девочки.
- Это гармоничная жизнь?
- Нет, Фёдоров. Ты никогда не поумнеешь.
Оказалось, что подросток Олле Стенваг, проходящий по делу убитого руса, равно как и сам убитый, были обнаружены Идой в Фейсбук. Самой крупной группой из тех, в которых состояли ребята, была група планкеров.

- Планкеры, - рассказывала Ида, - это такие флеш-моберы. Новое движение, охватившее мир. Люди фотографируются лежащими в неожиданных местах. И потом выкладывают фото в сеть.
- Но в чем тут идея? Я что-то недопонял, - Федоров чувствовал себя безнадежно отставшим от жизни.
- А нечего понимать. Никакого смысла в этом нет. Все ради смеха.
- А ты зачем фотографировалась?
- Вступила в группу планкеров. Надо послать фото.
- Мир упрощается. Скоро будут клубы людей, открывающих глаза.
- Так ведь чем проще правила, тем легче вести расследование!
- Ты вообще когда-нибудь думаешь о чем-то другом? - спросил Федоров.
- Думаю. О пропавшем Варге, о мёртвом Петере, о граффити. О том, что планкеры недавно выложили в сеть фото на рельсах. Они легли прямо перед бибаненом. И также они залили фото, где ноги планкеров торчат из холодильных ящиков магазина Киви.
- Не может быть!
- Даже газеты переопубликовали эти фото.
Ида и Федоров шли по Торгалменнинген и разговаривали. В центре площади стоял радостный старичок. Трое телевизионщиков готовились к съемкам. Оператор с камерой, помошник оператора с микрофоном на длинной палке и ведущая ежедневных новостей София Скауг снимали сюжет про необычного человека. На груди и спине старичка были плакаты "Спасти немецких гаг". Игрушечная гага, которой старичок управлял с помощью пульта, ездила по брусчатке.


*
Ида тихонько спускалась по лестнице. Было уже почти одиннадцать, оставалось не так много времени до флешмоба на площади. Надо было выбраться из дома незаметно. Из гостинной слышался голос отца. Олаф говорил Кристине:
- Ты только погляди в телевизор! Этот старый дурак подал заявление о пропаже утки. А сам преспокойно разгуливает с ней по городу.
- Пожилые люди часто забывают, где оставили свои вещи.
- Но они не ходят при этом в полицию. Представь, что было бы, если бы каждый начал подавать заявление о пропаже очков, носков, электронных уток... Теперь еще Рогику тащиться к нему, чтобы закрыть дело. Нет, это непостижимо...
Останавливаться было некогда. - Так значит старичок потерял утку, а затем нашел утку,  - думала Ида. - Очень похоже на группу "Z 420". Скорее всего это "Z 420". И надо посмотреть на этого старичка.

*
- Если ты сейчас же приедешь на Фестплассен, ты увидишь пропажу.
Фёдоров решил завести какую-нибудь традицию и купил проектор. Теперь он каждый день смотрел кино. Пуаро собрал всех подозреваемых в большой комнате и начал говорить. Как раз в этот момент позвонила Ида.

Теперь Ида не лежала под звуковой волной. Она сидела рядом с кучей тряпья. Прямо на площади. Прямо под дождём.
- Опять едем во Фритекс? - пошутил Федоров.
- Просто хотела показать тебе Варга прежде, чем сообщу папе.
Ида отвернула в сторону край мокрой куртки. Показался памятник, лежащий на земле лицом вниз. Памятник-планкер.
После этого Ида набрала номер полиции.

*
Журналисты с ночи атаковали полицейское управление. Бронзовый Варг Веум тем временем находился в лаборатории. Загадочные шутники, подбросившие памятник на большой городской флешмоб, все рассчитали правильно. Тысяча молодых людей собралась, чтобы улечься на площади. Картинка с камер была размытой. Планкеры начали роиться, затем мгновенно легли и вытянулись на земле на пару минут. Когда толпа схлынула, на земле остался памятник. К памятнику подбежала Ида. Затем приехал Фёдоров. И полиция.
Никаких белых фургонов, ничего, к чему можно было прицепиться на записи с камер не было.

Итак, два дела можно было закрывать - похищенная утка, похищенный Варг. Папки лежали перед инспектором на столе. Равно как и номер газеты "Бергенское время", в котором был репортаж о белом диване, который появляется на Голубом камне на пару часов, а потом снова исчезает. Похоже, белый диван - это ниточка к шутникам. И Амельфот распорядился допросить тех, кто принесет диван в следующий раз.

Позвонил Рогик. К нему пришел старик-немец и заявил, что утку снова утащили.

*
Сержант Нильссен из полицейского управления был раз видеть Иду. Тем более что, как всегда, она пришла не с пустыми руками. Знаменитые на все управление пирожки жены инспектора Амельфота, пирожки с яблоками, стояли в самом центре стола. И сержант держал по одному пирожку в каждой руке: - Какая умная девочка. Нашла памятник. А теперь принесла пирожки.
- Когда я вырасту, - детским голоском говорила Ида, - я тоже буду работать в полиции.
Жующий сержант одобрительно улыбнулся.
- Но как стать хорошим полицейским? Вас, наверное, учат всяким премудростям. Вот что надо делать, когда находишь памятник...
- Так как памятник проходит по делу об убийстве, - Нильссену редко удавалось прочесть лекцию и он воспользовался моментом, - то...
И сержант рассказал, что на голове памятника были обнаружены частицы крови и мозгового вещества погибшего Петера.
- Ясно, - Ида говорила уже своим обычным голосом. - Проверьте еще это.
И она поставила на стол, рядом с пирожками, большую спортивную сумку. В которой сидел Альфред, электронная утка-попрошайка. На боку гаги было написано: "Я собираю деньги на корм для своих сестер".

*
Спасатель гаг, Кнут Ланге, признался в том, что, не надеясь на полицию, сам выследил русов-шутников, был в гараже с белым грузовичком и отобрал у ребят гагу. Что всё происходило в темноте и он натыкался на какие-то предметы, пока убегал с птицей. Что слышал, как мальчишки кричали: - Надо вытащить Петера! Но не стал возвращаться. И Кнут, и Альфред надолго обосновались неподалёку от полицейскийх. Кнут - в тюрьме. А Альфред - в хранилище вещдоков. На суде Кнут говорил, что  с трудом переживает разлуку с любимым Альфредом.

Никто никогда не узнал, кто из русов увез из гаража бронзового Варга, упавшего на голову Петеру, и кто подложил Варга на центральную площадь.  Но с тех пор в городе перестали появляться граффити 420 и пропадать памятники.

Сам памятник оставили в полицейском управлении, а Столесен написал детектив по мотивам произошедшего.

Наступила весна. Магазины заполнились пасхальными зайцами, цыплятками, кексами и прочими атрибутами праздника. Инспектору Амельфоту был подарен бронзовый ёж, которого удалось засунуть в огромную коробку в форме яйца. Лицо инспектора побагровело и покрылось маленькими капельками пота. Ида, как ни в чем не бывало, улыбалась. А Кристина поглядела на ежа и всплеснула руками:  - Прекрасная, прекрасная садовая скульптура!